|
|
2014. т. 18. №4
|
|
537
|
Блок статей «Экономического журнала ВШЭ» посвящен анализу госзакупок. Выбор этой темы обусловлен ее высокой актуальностью для экономической политики в связи с внедрением Контрактной системы, а также тем фактом, что предшествующий закон о госзакупках 94-ФЗ существенно затрагивал деятельность всех государственных университетов и научных центров. Следует подчеркнуть, что исследованию различных аспектов госзакупок в последние годы было посвящено большое число статей в ведущих международных журналах. |
|
538–562
|
В данной статье мы рассматриваем феномен повторных закупок, проводимых госзаказчиком с одним и тем же поставщиком. Предшествующие исследования «отношенческих контрактов» дают разное объяснение возможных последствий подобных повторных закупок, однако в таких исследованиях в основном рассматривались сложные товары и услуги, качество которых трудно верифицируемо в момент поставки. В данной работе мы проверяем влияние повторных закупок на цену простого однородного товара. Мы предполагаем, что для такого товара отклонение цен повторных закупок вниз от средних по рынку может интерпретироваться как признак добросовестного поведения заказчика и поставщика. Напротив, отклонение цен вверх от средних по рынку может рассматриваться как индикатор коррупционного сговора между ними. На основе большого массива данных о закупках бензина АИ-92 в Российской Федерации в 2011 г. мы показываем, что при использовании заказчиком менее прозрачных процедур, дающих больше возможностей для сговора (размещение заказов у единственного поставщика и через запрос котировок), цены повторных закупок были выше средних для выборки. В случае размещения заказов через электронные аукционы цены были относительно ниже. Тем не менее в подавляющем большинстве аукционов принял участие лишь один поставщик, а общий уровень цен на бензин АИ-92 в рамках госзакупок в 2011 г. был на 3% выше, чем на розничном рынке. Эти данные свидетельствуют о явном несовершенстве регулирования госзакупок в России в этот период. |
|
563–585
|
Считается, что эффективность государственных закупок в значительной степени зависит от количества участников конкурентной процедуры. Чем больше фирм принимает участие в торгах, при прочих равных, тем выше будет конкуренция за контракт, тем больше вероятность, что контракт достанется фирме, которая сможет его выполнить с наименьшими издержками и по лучшей цене. Конкуренция в государственных закупках в России на многих рынках остается очень низкой. В данной работе на примере рынка бензина в нескольких регионах России мы проверяем, действительно ли низкая конкуренция приводит к ухудшению результатов торгов, и что, в свою очередь, влияет на уровень конкуренции на торгах. На основе данных о государственных закупках автомобильного топлива через автозаправочные станции в пяти российских регионах в 2011–2013 гг. мы показываем, как условия закупки, которые определяет заказчик, влияют на число поставщиков, а число поставщиков – на цену государственного контракта. На основе проведенного анализа можно сделать вывод, что спецификация закупки и особенности рынка могут ограничивать конкуренцию на торгах и приводить к росту относительных цен государственных контрактов. Это означает, что контроль за потенциальными ограничениями конкуренции, особенно в ситуации, когда конкуренция и так не является высокой, с одной стороны, и меры по стимулированию к участию в государственных закупках, с другой стороны, при прочих равных, могут привести к повышению эффективности закупок товаров стандартного качества. |
|
586–619
|
С 2000-х годов в государственных и частных закупках многих стран стали активно применяться электронные аукционы, которые чаще всего проводились не заказчиком, а посредником (специализированной платформой). Считается, что электронные аукционы стимулируют конкуренцию, повышая прозрачность закупок и снижая издержки участия. Между тем не ясно, к каким последствиям приведет электронный аукцион, если его проводит коррумпированный посредник. В данной статье мы изучаем, как коррумпированный посредник влияет на возникновение фаворитизма в государственных закупках. Для этого мы построили теоретическую модель, в которой сравниваются аукционы в устной и электронной формах. В обеих формах аукционов заказчик может ограничить участие компаний, установив требования к контракту, которые могут исполнить не все компании. А в электронном аукционе еще и посредник может блокировать действия (т.е. ценовые предложения) компаний. Манипулирование требованиями к контракту и блокировка ценовых предложений дают возможность заказчику и посреднику, соответственно, брать взятки у компаний. Мы показываем, что даже если издержки участия в аукционе не влияют на решение компании участвовать в аукционе или нет, в электронном аукционе с коррумпированным посредником может реже возникнуть фаворитизм, чем в аукционе в устной форме. Если предпочитаемый поставщик обладает низкими издержками, коррупция платформы стимулирует фаворитизм. Напротив, если предпочитаемый поставщик обладает высокими издержками и соответствует жестким ограничениям заказчика, стимулы к фаворитизму и размер взятки могут сократиться. |
|
620–644
|
Официальные оценки бедности в России основаны на измерении благосостояния в расчете на душу населения. Мы вычисляем экономию на масштабе в потреблении российских домохозяйств разными способами и находим, что вне зависимости от применяемых методов крупные домохозяйства способны достичь определенного уровня благосостояния с меньшими подушевыми расходами, чем мелкие по размеру домохозяйства. Более того, оценки общего уровня бедности, а также профиль бедности, полученные с учетом коррекции на эффект масштаба, сильно отличаются от оценок, опубликованных российской официальной статистикой. Мы показываем, что подобная коррекция может существенно менять как размер, так и профиль бедности тех групп населения, которые традиционно являются объектом социально-ориентированных программ. В частности, мы показываем, что официальные оценки бедности крупных домохозяйств являются завышенными. Мы также обнаружили, что, несмотря на отсутствие четкого тренда, величина экономии на масштабе значительно колебалась на протяжении рассматриваемого периода. Результаты данного исследования имеют большое значение для выработки мер социальной политики. Поскольку оценка параметра экономии на масштабе важна для точной идентификации уязвимых групп населения, корректный демографический профиль российской бедности представляет значительный политический интерес. Для того чтобы отслеживать бедность в динамике, профиль бедности должен быть сопоставимым во времени. Информация о динамике эффекта масштаба является важным инструментом корректировки черты бедности к изменениям издержек проживания. Полученные результаты являются серьезным аргументом в пользу использования экономии на масштабе для анализа бедности в России и уточнения групп населения, подверженных риску бедности. Результаты анализа могут быть использованы для повышения адресности социальной помощи. |
|
645–680
|
Gross exports accounting is a novel sub-area of research that seeks to allocate the value added in gross trade flows to its true country and sector of origin and country or sector of destination. Various frameworks have been recently proposed to perform such decompositions. This paper presents another effort to generalise the accounting framework so that it may be easily interpreted, customised and implemented in matrix computation software. The principal contribution is therefore a relatively simple way to derive the formulae for the decomposition of cumulative value added flows embodied in international trade. The underlying accounting approach is found to be largely similar to that of [Koopman et al., 2012; Stehrer, 2013], but the block matrix formulation allows the user to simultaneously decompose all bilateral flows at the country and/or sectoral level. The refined framework is applied to describe Russia’s export performance from the global value chain perspective using the data from the World Input-Output Database (WIOD) for 2000 and 2010. According to the findings, the countries that directly receive most of Russia’s exports are not exactly those that use most of Russia’s value added. Russia’s mining sector is found to be an intrinsic part of a complex downstream value chain where it indirectly contributes value to partner exports. |
|
|
|
|