2018. т. 22. №4

В статье обсуждается состав и динамика группы занятых, у которых часовая оплата не превышает двух третей от медианного значения. Используя данные РМЭЗ ВШЭ за 2002–2016 гг., авторы анализируют изменения величины этой группы во времени, ее состав и шансы попадания в нее в зависимости от индивидуальных характеристик. Согласно проведенному анализу, размер данной группы за исследуемый период сократился примерно с 30 до 24%, а шансы попадания в нее значимо выше у индивидов с образованием ниже среднего, занятых на рабочих местах, не требующих высокой квалификации и проживающих в небольших населенных пунктах. Однако главный акцент в исследовании сделан на мобильности низкооплачиваемых работников: является ли это состояние хроническим («ловушкой») или всего лишь временным перед переходом в группу высокооплачиваемых работников (эф­фект «трамплина»)? Для ответа на этот вопрос авторы применяют динамическую мультиномиальную логит-модель со случайными эффектами, позволяющую учитывать неслучайность начальных условий и контролировать не­наблюдаемую неоднородность работников. Исследование демонстрирует сильную степень структурной зависимости от прошлого состояния: двум из каждых трех низкооплачиваемых работников в течение года не удается вый­ти из этого состояния, причем для женщин эффект ловушки проявляется сильнее, чем для мужчин. Эффект трамплина хотя и имеет место, но касается лишь каждого четвертого работника с низкой оплатой.

Выделение ищущих работу из состава незанятых и формирование выборки для эмпирического анализа поиска – проблема, которая регулярно ставилась в исследованиях поиска работы в России и почти каждым автором решалась по-своему. Можно выделить два основных подхода к формированию выборки: первый – ограничиваться зарегистрированными безработными, второй – опираться на данные опросов, в ходе которых респонденты сами указывают, ищут ли работу и готовы ли приступить к ней при получении подходящего предложения. В настоящем исследовании приводятся результаты оценивания модели поиска, в которой определяется и продолжительность поиска, и саморешение искать работу или нет, которое может не совпадать с наблюдаемым ответом респондента. Оценивание проводится по данным Российского мониторинга экономики и здоровья (РМЭЗ) за 2000– 2014 гг. Согласно полученным оценкам, большинство незанятых в трудоспособном возрасте могут рассматриваться как ищущие работу. Полученные результаты не только позволяют по-новому взглянуть на экономическую активность незанятых, но и свидетельствуют о возможности существенного расширения информационной базы в эмпирических исследованиях поиска работы.

Экономическая доступность, в отличие от Доктрины продовольственной безопасности, предполагает обеспечение населения продовольствием вне зависимости от источников его происхождения. Ситуация с экономической доступностью продуктов питания в России в результате воздействия санкций и эмбарго осложнилась, и сформировались условия для ее регулярного мониторинга, как на уровне страны, так и на уровне отдельных регионов. В работе проанализирован понятийный аппарат и основные методические подходы к оценке экономической доступности. Использование методики ФАО в российской практике не представляется возможным в связи с тем, что часть показателей методики в отечественной статистике не относятся к числу наблюдаемых. Отечественные методические разработки по оценке экономической доступности продовольствия практически отсутствуют.

В статье представлен метод количественной оценки экономической доступности продовольствия, в котором учтены эффекты абсолютной величины дохода, цен на продукты питания в стране и регионе, сбалансированность рациона потребителя, национальная или местная доли расходов на продовольствие. Выполнена эмпирическая оценка экономической доступности продовольствия в России и в ее субъектах. Величины показателя экономической доступности продуктов питания для России в целом демонстрируют достаточно устойчивую ситуацию с доступом населения к продуктам питания. Наиболее острая ситуация с экономической доступностью продуктов питания сложилась в регионах: ЮФО (Республика Калмыкия, Волгоградская область); СКФО (Карачаево-Черкесская Республика); ПФО (Республика Марий Эл); УФО (Курганская область); СФО (Республики Алтай, Тыва и Хакассия, Томская область); ДФО (Еврейская автономная область). Результаты позволили выявить ряд факторов, обеспечивающих повышение экономической доступности продуктов питания, среди которых – доходы населения, уровень цен на основные продукты питания. Косвенное влияние на экономическую доступность продовольствия может оказывать удельный вес аграрного сектора в экономике региона, а также доля мелких хозяйств в структуре аграрного производства. Методическая разработка предназначена для органов управления экономикой.

Статья посвящена статистическому исследованию феноменов замедления мировой торговли относительно промышленного производства после мирового финансового кризиса 2008–2009 гг. и ее оживления в 2017 г. Цель работы заключается в декомпозиции эффектов по географическому и товарному признаку, т.е. в определении вкладов регионов мира, основных стран и агрегированных товарных групп в процессы замедления и оживления мировой торговли. Схема анализа предполагает рассмотрение указанных процессов и со стороны спроса на импортные товары, и со стороны предложения экспортных товаров на базе таможенной статистики. Фокус на торговле товарами обусловлен тем, что темпы роста мирового импорта и экспорта в сопоставимых ценах по услугам после кризиса 2008–2009 гг. снизились гораздо слабее, чем по товарам. Оценка динамики мировой торговли проводится по отношению к динамике мирового промышленного производства, а не ВВП, что связано с высокой волатильностью эластичности торговли по ВВП. Источниками данных выступают: Центральное бюро экономического планиро­вания Нидерландов, ВТО, Всемирный банк, ОЭСР, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, компания BP, база данных «Chatham Hou­se Resource Trade Database». Ключевой особенностью предлагаемой схемы анализа является согласование данных о темпах роста международной торговли по важнейшим странам и миру в целом из разных источников.

Результаты исследования показывают, что замедление мирового экспорта во многом произошло за счет развивающихся стран Азии (прежде всего, Китая), Японии, Германии и США, тогда как замедление мирового импорта – в результате падения спроса со стороны Китая и остальных развивающихся стран Азии, Еврозоны, России и Бразилии. Драйверами оживления ми­рового экспорта выступили, главным образом, Китай, Япония, Нидерланды, Южная Корея и Мексика, мирового импорта – Китай, Индия и Россия. При этом, в отличие от замедления мировой торговли, ее оживление не носило фронтального характера, так как почти не затронуло Еврозону и было сконцентрировано преимущественно в развивающихся странах. Важную роль в замедлении мировой торговли сыграла переориентация Китая на внутренний рынок после кризиса 2008–2009 гг. В контексте товарной структуры мировой торговли замедление практически полностью обусловлено несырье­выми товарами.

Результаты могут быть использованы для уточнения представлений относительно перспективного развития мировой торговли товарами за счет более аккуратного учета влияния основных стран.

Данная статья посвящена оцениванию кривой Филлипса на региональной панели данных по России, что позволит глубже понять степень региональной неоднородности основных макроэкономических показателей.

В работе при помощи обобщенного метода моментов оцениваются гибридная модель, а также ее частные случаи: адаптивная и неокейнсианская модели. Результаты показывают, что из трех рассмотренных модификаций фактический ряд данных наиболее точно описывается гибридной моделью, включающей разрыв выпуска и учитывающей оба типа ожиданий экономических агентов: впередсмотрящие и назадсмотрящие. Таким образом, можно считать, что инфляционные ожидания населения России включают как адап­тивную, так и рациональную компоненты. В то же время кривая Филлипса, включающая показатель безработицы, некорректно описывает региональную панель. Мы связываем этот результат со спецификой региональных рынков труда и разделяем региональную выборку на кластеры по показателям дохода и безработицы, в результате чего формируются три кластера: 1) с высоким среднедушевым доходом, высокой долей активного населения и низким уровнем безработицы, 2) с низким доходом, низкой долей активного населения и высоким уровнем безработицы, 3) со средними значениями каждого показателя.

Результаты оценивания моделей показали, что на выборке «богатых» регионов кривая Филлипса не описывает данные, что объясняется природно-климатическими условиями в данных регионах и/или специфическим государственными надбавками. При этом инфляция и безработица в регионах, характеризующихся низкими и/или средними доходами, адекватно описывается кривой Филлипса. Полученные результаты позволяют глубже понять механизмы ценообразования в российских регионах, особенности рынков труда и формирования макропеременных на региональном уровне.

Правительства многих развитых и развивающихся стран все чаще ис­пользуют политику финансовой репрессии как способ финансирования государственных закупок наряду с явным налогообложением. Финансовая реп­рессия может рассматриваться как неявный налог на капитал, так как приводит к перераспределению средств из инвестиций в государственный долг. В данной работе ставится вопрос о выборе между явным налогом на капитал и неявным (финансовая репрессия) с точки зрения минимизации эффекта вытеснения потребления в стационарном состоянии при различных типах государственных закупок. В работе предложена модификация модели Рамсея с финансовой репрессией и государственными закупками, которые могут приносить прямую полезность домашним хозяйствам, являться фактором производства или чистыми изъятиями. Финансовая репрессия моделируется при помощи двух инструментов: искусственное расширение спроса на долг правительства и сокращение доходности государственного долга. Мы показываем, что вне зависимости от типа государственных закупок выбором правительства, гарантирующим минимальный эффект вытеснения или максимальный уровень потребления в стационарном состоянии, является ненулевой явный налог на капитал при отсутствии финансовой репрессии в форме искусственного расширения спроса на долг (неявного налога на капитал). Искусственное расширение спроса на государственный долг не только влияет на стационарный запас капитала через искажения его доходности, но и приводит к прямому оттоку средств в государственный долг, в то время как явное налогообложение капитала воздействует только на его доходность. Однако как увеличение явного налога на капитал, так и сокращение доходности государственного долга, обеспечивающие заданный уровень государст­венных закупок, приводят к одинаковому эффекту вытеснения потребления.